В последнем блоге я отметил, что именно недостаточно интенсивная интернационализация является пока слабым звеном нашего университета. Сейчас мне хотелось бы подробнее остановиться на этом явлении, чтобы разобраться, в связи с чем оно возникло, и как мы его должны понимать. Ибо если мы, университетские люди, не ответим внятно сами себе на вопрос, «зачем нам это всё», то это «всё» никогда по-настоящему и не получится…
Понятие интернационализации возникло в контексте системных изменений в высшем образовании, произошедших за последние 15-20 лет под влиянием глобализации. Общее число студентов стало резко увеличиваться. Их мобильность (из-за того, что транспорт стал более скоростным и дешевым, а границы проницаемы) - стала расти. Образование становится международным, а не национальным. В эти процессы включилась и Россия, которая тоже хочет иметь ряд реально конкурентоспособных международных университетов. Собственно, для этого и создана программа «5-100», в которую вошли и мы. Отсюда интернационализацию можно понимать как становление национальных образовательных систем межнациональными или международными.
Но вообще-то «интернационализация» принадлежит к числу очень ёмких понятий, нагруженных сразу многими смыслами. Это одновременно и процесс, и результат, и совокупность конкретных инструментов для достижения результата. Кстати сказать, опыт общения с коллегами из разных российских университетов показал, что именно в последнем смысле интернационализация чаще всего и понимается. То есть как академическая и студенческая мобильность, международное научное партнерство, обучение на английском языке, использование международных образовательных стандартов и учебных материалов, открытие международных магистерских программ. Только не все при этом понимают, что это инструменты, а не результат интернационализации. Но об этом несколько позже.
Очень долгое время считалось, что высшее образование – это исключительно общественное благо, реализуемое в пределах данной конкретной страны. Иногда такой подход называют идеалистическим. Консультант по вопросам высшего образования при ЮНЕСКО Роджер Яп Чао отмечает следующий парадокс: став глобальным, высшее образование из общественного блага превратилось в личное. Раньше выпускник, получив на родине диплом о высшем образовании, там же и трудился. А теперь гражданин «образовался» и… уехал. Получается, что это его личное дело и благо. Более того, теперь он сам решает, где ему и учиться, чтобы потом куда-то (опять же по своему желанию) ехать и «продавать» свои профессиональные знания и навыки.
Глобализация привела к тому, что рынок трудоустройства стал международным. Соответственно, утилитаристский (рыночный, сервисный) подход стал преобладать и в отношении к высшему образованию, которое стало пониматься как «услуга»; а университеты – как «супермаркеты», предлагающие такие услуги. Высшее образование превратилось в политический инструмент, призванный поддерживать устойчивое экономическое развитие наиболее продвинутых стран. Глобальная борьба за талантливых студентов и выпускников привела к тому, что их стали рассматривать не как граждан своих стран, а как будущую рабочую силу, которую транснациональные компании при необходимости могут аккумулировать в любой точке планеты.
Возникает вопрос, нужно ли развивать в российских университетах интернационализацию, в результате которой их выпускники могут уехать трудиться в другие страны, а не на благо отечественной экономики и инфраструктуры? Моё мнение следующее. Рынок есть рынок: либо мы готовим плохих специалистов, которые никому не нужны, и тогда они работают только в нашей стране, и мы при этом не конкурентоспособны; либо готовим хороших, зная, что международный рынок может их забрать. Но мы должны создавать такие условия, чтобы наши выпускники оставались на родине не только из чувства патриотизма. Иными словами, если мы плохо готовим авиастроителей, то у нас плохое авиастроение. Если хорошо – их сразу может забрать «Боинг». Значит, с одной стороны, надо встраиваться в международную цепочку производства, а с другой, интенсивно развивать отечественное самолетостроение. В итоге у выпускников российских вузов будет больше возможностей для трудоустройства и за рубежом, и в своей стране. Тогда будет развиваться и отечественная экономика и инфраструктура. Удерживать же молодых специалистов дома только за счет их слабой подготовки – обрекать экономику страны на неконкурентоспособность.
Без какой-либо международной практики еще в студенческие годы, выпускникам вузов сегодня приходится крайне сложно. Поэтому такой аспект интернационализации, как студенческий международный опыт, становится предметом серьезных исследований. Они показывают, что этот опыт развивает у молодых именно те навыки и компетенции, которые более всего востребованы сегодня работодателями: умение быстро адаптироваться к окружающей среде, максимально включаться в ситуацию, работать в мультикультурном коллективе, разрешать конфликты на стадии их зарождения и прочее. Экспериментально доказано, что даже краткосрочные зарубежные стажировки и очное участие в международных конференциях помогают студентам сформировать эти качества. При погружении в «иные среды» у студентов происходит не только изменение представлений и разрушение устойчивых стереотипов в отношении другой культуры, но и переоценка многих жизненных принципов и позиций. На этом основании можно предположить, что международный опыт дает студентам существенно больше возможностей для личностной и профессиональной самореализации, чем обучение при отсутствии такового. Приобретая межкультурные компетенции, они становятся более уверенными в себе. Они начинают рассматривать локальные проблемы в глобальном контексте и оценивать влияние глобальных проблем на свою собственную личную и профессиональную жизнь. У них формируется мощная мотивация на дальнейшее обучение, складывается более эффективная стратегия профессионального роста.
Бетти Лиск — исполнительный директор по образовательной деятельности Университета имени Ля Троуба (Мельбурн, Австралия) полагает, что интернационализированный образовательный процесс нужно понимать как «процесс, объединяющий студентов из различных культурно-языковых сред и научных школ, которые целенаправленно стремятся расширить свои международные и межкультурные компетенции в виду осознания себя профессионалами международного уровня и гражданами мира». На первый взгляд всё правильно, но если вдуматься, то такое осознание является скорее результатом интернационализации, чем её условием. Иначе, процесс шел бы легко и быстро. В реальной жизни университетов это далеко не так. Эффективная интернационализация – это всегда системный процесс, охватывающий все ступени и стороны образовательной деятельности вуза и просматривающийся, минимум, на трех уровнях: общеуниверситетском, уровне отдельных академических подразделений и уровне отдельных преподавателей. Он не должен ограничиваться только студенческим и академическим обменом и открытием новых международных программ. Это ВСТРАИВАНИЕ международного и межкультурного измерения и в содержание образовательных программ, и в их преподавание: методы обучения и оценивания, организационное сопровождение учебного процесса.
Пока же очень часто в отчетах об интернационализации присутствует перечисление ресурсов, но отсутствуют четко прописанные цели и результаты этого процесса. Открытие новых международных магистерских программ или отдельных курсов на английском языке – это не результаты интернационализации, а появление новых ресурсов для неё. Результатом будет всё большее количество людей, желающих учиться по этим программам, а также количество выпускников этих программ, успешно трудоустроившихся в международно конкурентоспособных организациях и компаниях. При этом следует иметь в виду противоречие: межкультурные компетенции мы должны развивать у всех студентов уже сейчас, но отправить абсолютно всех по обмену в зарубежные вузы, хотя бы на семестр, мы пока не можем. Как решать эту проблему? По мнению специалистов, существуют весьма эффективные, но редко используемые меры («виртуальная интернационализация»): развитие виртуальной мобильности и виртуальной совместной проектной деятельности. Кроме того, они советуют в качестве источника такой внутренней («домашней») интернационализации использовать мультикультурную среду самого университета. В этом плане у нас уже много сделано. А если вы придете в жилой комплекс ТГУ «Парус», то эту среду вы почувствуете буквально с порога. Но всё же пока мы недостаточно используем этот потенциал.
Меня поразило, что проблемы интернационализации – это проблемы не только российских университетов, но и очень многих зарубежных. Так, например, Элспет Джонс (почетный профессор по интернационализации высшего образования Городского университета Лидса, Великобритания) пишет о том, что «оценка влияния организационных возможностей вузов на создание межкультурной среды, необходимой для развития студентами соответствующих компетенций, является слабым звеном в стратегиях университетов континентальной Европы и не находит должного отражения в академической литературе». Джанин Грегерсен-Херманс (директор приемной комиссии Университета Халла, Великобритания): «Мало какие университеты могут похвастаться тем, что им удалось выработать единый подход к пониманию и развитию межкультурных компетенций студентов». Адинда ван Гален (старший научно-административный сотрудник голландской организации по международному сотрудничеству в сфере высшего образования Nuffic) сообщает, что результаты изучения стратегических документов всех 54 голландских вузов, получающих государственное финансирование, показали плохое понимание преподавателями того, как может осуществляться интернационализация образования.
Таким образом, общая ситуация с интернационализацией в мировом университетском сообществе очень неровная. Кто-то продвинулся далеко вперед, кто-то зашел в тупик. Интересно, что явные прорывы интернационализации связываются не только с тем, сколько тот или иной университет подготовил международно конкурентных выпускников, но и с тем, насколько он прочно вошел в образовательную структуру других стран. Речь идет о зарубежных филиалах вузов. Так, например, деятельность британского Ноттингемского университета полностью соответствует его главному девизу: «Один университет — три кампуса!» (в Великобритании, Малайзии и Китае). При этом даже архитектурно малазийский и китайский кампусы похожи на британский: везде присутствует знакомый белый силуэт часовой башни, венчающей знаменитый корпус имени Трента в Ноттингеме.
Безусловно, интернационализация высшего образования и научно-исследовательской деятельности должна рассматриваться в контексте всех позитивных и негативных последствий данного процесса. Среди последних – риски для национальных образовательных и научных суверенитетов стран, в целом, и их ведущих университетов, в частности. Они возникают при неконтролируемой открытости их образовательных рынков для филиалов зарубежных университетов, тотальном переводе обучения в вузах на английский язык и постепенном выдавливании из университетов национальных кадров из-за предпочтения им зарубежных.
Некоторые страны зашли в тупик «академического капитализма» и такой «односторонней» интернационализации. Так, например, эксперт в области управления высшим образованием из Саудовской Аравии Манаил Анис Ахмед пишет по этому поводу следующее: «Общепринято считать, что интернационализация высшего образования способствует свободному международному обмену кадрами, знаниями, идеями, методами работы. Но (…) Саудовская Аравия воспользовалась простейшим решением, которое не влечет за собой подобных эффектов. Одно дело — приглашать иностранных ученых, чтобы те помогли сформировать в стране живую и устойчивую научную среду так, чтобы она могла впоследствии функционировать самостоятельно; другое — вытеснить своих ученых на периферию и заменить их иностранцами, которые не дают местным вузам и стране ничего, кроме публикаций».
Сейчас уже очевидно, что интернационализация должна быть «улицей с двусторонним движением» и идти, одновременно, сверху вниз и снизу вверх; равно как и внутри, и за пределами национальных образовательных систем отдельных вузов и стран. Очевидно и то, что она должна быть направлена не только на решение социально-экономических и политических задач, но и культурных, и академических. Да, интернационализация высшего образования и научно-исследовательской деятельности вузов в условиях всеобщей глобализации и растущей взаимозависимости неизбежна. Но при этом нельзя допустить, чтобы она размыла локальные культурные идентичности, присущие отдельным вузам, подведя их под безликие международные стандарты.
Выпускник вуза, как «продукт» «правильной» интернационализации, - это человек, хорошо владеющий не только английским языком и знанием англо-саксонской культуры, но безупречно говорящий и пишущий на своем родном языке и знающий свою культуру. Иностранный язык является для него, кроме всего прочего, инструментом, позволяющим транслировать свою национальную и культурную идентичность за рубежом. То есть не только для того, чтобы знакомиться с глобальным миром, но и знакомить его со своим локальным миром. Сегодня это можно делать, не выходя из дома или аудитории, но входя в международные электронные профессиональные коммуникативные сети. В них можно познакомиться со студентами, преподавателями и исследователями любого университета мира. Человек, знающий английский язык, получает доступ к новым ресурсам для своих исследований. Сравните библиографические списки наших сегодняшних научных публикаций и, скажем, десятилетней давности, и сразу станет понятно, что я имею в виду. В свою очередь, мы можем более активно знакомить мир со своими научными достижениями и ресурсами. Россию всегда упрекали, что она находится «на обочине» мировой повестки. Некоторые эксперты рекомендовали университетам оставить всё «туземное» и срочно приобщаться к общемировым трендам и ценностям. Но жизнь показывает, что и в наших «заповедных местах» есть такие уникальные вещи, которые интересны всему миру.
Отсюда я бы рассматривал интернационализацию не как «универсализацию», пусть и очень высокого уровня, а как создание условий, при которых университеты получают возможность взаимного обогащения знаниями, технологиями, опытом, ресурсами и культурными традициями. Интернационализация должна оказывать содействие росту нового поколения носителей локальных культур, вносящих свой уникальный вклад в решение глобальных задач. Именно эти цели и являются объективным основанием для развития интернационализации, вкладывания в неё интеллектуальных, материальных и финансовых ресурсов.
Информация к теме:
В докладе ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития) за 2012г. говорится о том, что с 2000 по 2010 годы количество иностранцев, поступающих в вузы за пределами своей страны увеличилось на 99% (с 2,1 до 4,1 млн.человек).
В 2012г. 2 из 10 студентов: не менее 4 млн человек учились за рубежом (2 млн в 2000г.)
- Наиболее мобильны студенты из Центральной Азии: с 2003г. их группа выросла с 67 300 до156 000 в 2012г. Исходящий коэффициент увеличился более чем в два раза с 3,5% до 7,5%.
- Однако во втором по мобильности студентов регионе – из африканских стран южнее Сахары – исходящий коэффициент снизился: с 6% в 2003г. до 4,5% в 2012г. По мнению исследователей, системы отечественного высшего образования устойчиво развиваются в регионе.
Мировые центры, привлекающие студентов
Новые страны и регионы конкурируют за долю доходов и интеллектуальный капитал на рынке студенческой мобильности. В 2012г. около 50% от общего объема приходилось на пять стран: США (18%), Великобританию (11%), Францию (7%), Австралию (6%), Германию (5%). Тем не менее, суммарно доля этих стран снизилась с 55% в 2000г. до 47% в 2012г.
Традиционные лидеры в Восточной Азии и Тихоокеанском регионе – Австралия и Япония – теперь соперничают с набирающими силу Китаем, Малайзией, Республикой Корея, Сингапуром и Новой Зеландией, на долю которых приходится 6% (2012г.).
Три арабские страны – Египет, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты активно стремятся привлечь студентов из-за рубежа. Их доля составляет 4%.
В целом, в арабских государствах доля мобильных студентов, обучающихся в регионе, увеличилась с 12% до 26% в период между 1999 и 2012гг.
В Центральной и Восточной Европе рост составил от 25% до 37%. В странах Африки южнее Сахары – от 18% до 28%.
Объединенные Арабские Эмираты (Дубай) теперь опережают Великобританию в привлечении студентов из арабских государств и становятся для них третьим по популярности местом после Франции и США.
В восьми странах более половины студентов уезжают учиться за границу: Андорра, Ангилья, Бермудские острова, Лихтенштейн, Люксембург, Монтсеррат, Сейшельские острова, Острова Теркс и Кайкос.
Наибольшее количество студентов приезжают в:
· Северную Америку и Западную Европу 57%
· Восточную Азию и Тихоокеанский регион 20%
· Центральную и Восточную Европу 10%
Источник: http://education-events.ru/2014/05/16/uis-unesco-international-student-flow/
Дополнительный источник: журнал «Международное высшее образование», выпуск 78,
2015