Продолжая начатую тему, предлагаю читателям рубрики фрагменты моей беседы с Татьяной Михайловной Ковалевой - президентом Межрегиональной тьюторской ассоциации, доктором педагогических наук, профессором Московского педагогического государственного университета.
Т.М. Ковалева:
- Ваши строгие эксперты никогда не строили классический университет, поэтому некоторые важные для нас с вами вещи, не являются таковыми для них. Например, принцип индивидуализации, который не может реализовываться вне культурного пространства. Поэтому вам нужно очень четко понимать свой университет как целостное культурное пространство. Кстати, ведь и само слово «университет» произошло от «универсума», обозначающего некую целостность.
Отсюда вы, как университет, должны собирать некий универсум, некую целостность. Этим вы отличаетесь от институтов, которые могут себе позволить выделить какое-то одно направление, чтобы на нём всё строить. Как, например, «Бауманка», которая выделила для себя в качестве приоритетного космическое направление. Но вы, как университет, не можете этим ограничиваться. При этом нужно понимать, что есть разные типы универсумов. Но вы должны выбрать один. Про что вы думаете в первую очередь? Что может «собирать» Томский госуниверситет? Есть разные варианты подобных сборок в культуре. Но надо понять, на какую сборку ставить именно вам.
Следующий момент – это способ такой сборки. Для ТГУ – это исследовательская позиция. Так было всегда. Но что такое исследование в современном мире? Многие зарубежные и отечественные авторитетные ученые считают, что исследование, построенное в рамках естественно-научного типа мышления, начинает отмирать. С другой стороны, на сегодняшний день не существует и сетки характеристик гуманитарного исследования, достаточно убедительной для международного сообщества.
Исходя из этого, можно собирать универсум проблематизаций, разрешаемых в исследованиях, построенных по социально-гуманитарному типу. Например, по типу, разработанному Олегом Игоревичем Генисаретским, покрывающему собой все другие типы исследований. Включая и те, которые нужны любому технарю или нефтянику. Конечно, культура исследования не складывается на протяжении одной жизни. Но ведь вам уже больше ста тридцати лет! Поэтому вам можно делать ставку на «обучение всего мира» характеристикам таких исследований.
Второй ход – антропологический. Да, «умирает» исследование, но не исследовательская компетентность. И тогда, как университет, вы собираете универсум людей, антропологически склонных к исследованию: у них аналитическое мышление, они наблюдательны, креативны, способны выдвигать гипотезы. Лично я считаю, что вам нужно делать ставку именно на это, так как в вашем университете очень мощная психологическая школа. Как исследовательский университет вы будете изучать исследовательскую позицию объемно, то есть не только её компетентностную составляющую (знания и умения исследователя), но и антропологическую: как развивать способности исследователя, его таланты и желание исследовать; его моральную ответственность за результаты своих исследований.
В таком случае вы можете собирать по разным регионам людей, которые антропологически склонны к исследованию. Да, студент еще не знает, что именно исследовать (картина мира «поплыла»); как исследовать («поплыли» критерии естественнонаучного исследования); но он склонен к исследованию в принципе (любопытен, наблюдателен). И тогда вы говорите, что вы, как университет, оформляете его склонность к исследованию в целостную культурную позицию исследователя. Благодаря этой позиции, он сможет потом исследовать любой предмет в разных масштабах, с разных точек зрения, в разных парадигмах. Он будет всегда востребован как профессиональный исследователь. Более того, такая позиция, если не ограничивать её только конкретной профессией, поможет ему выжить в любых, самых сложных, условиях.
При этом, какой бы путь сборки универсума вы не выбрали, необходимо проработать его онтологические основания и периодически потом их «перетряхивать». Иными словами, ваш антропологический подход крайне важно поставить на мощную онтологическую базу с её последующей постоянной рефлексией. Тогда вы сможете в любое время ответить, почему вы собираете именно такой универсум, а не другой. Некоторые университеты (даже мировые) ушли от задачи создания универсума на том или ином основании и пришли к варианту образовательного «шведского стола» или «супермаркета». Но Оксфорд и Кембридж говорят им, что в таком случае они неизбежно теряют свою университетскую рамку. Вы можете называть такие «шведские столы» и «супермаркеты» университетами, но на самом деле – это всего лишь высокоорганизованные ПТУ.
Когда я слышу опасения, не произойдет ли в результате такого большого внимания к онтологическим основаниям модели университета его «перекоса в философию», я отвечаю, что это всего лишь проработка бэкграунда как философско-онтологической и историко-культурной базы или «фона», на котором должна разворачиваться конструкция модели университета. Хорошо проработанная онтология и историко-культурный контекст - это то, что держит весь фундамент и отвечает на вопрос, почему ТГУ именно такой, а не какой-нибудь другой. Почему у него именно такие образовательные программы, а не другие. Такой бэкграунд и предъявляется-то не так часто, но он должен быть. Он придает целостность и смысл всей остальной конструкции, равно как и создает ощущение самодостаточности и уникальности данного конкретного университета. Онтология нужна не для того, чтобы заморочить всем голову философией, а для того, чтобы придать уверенность себе. Пусть вы не будете лидерами по количеству студентов, но зато вы будете лидерами в другом развороте: культурном. Чтобы все потом говорили, что «Россия там, где Томский университет».
Оксфорд, например, никого своей философией не подавляет. Но если, не дай бог, раз в 10 лет возникает серьезный международный дискурс о принципах современного высшего образования с некоторыми «претензиями» к классическим университетам, то классический Оксфорд так может ответить двумя философскими фразами на эти претензии, что все остальные университеты «отдыхают». Например, по поводу преимуществ государственного образования. Сейчас все стремятся в государственную «ложу». Оксфорд и Кембридж тоже решали когда-то эту задачу и решили её, как мы знаем, по-своему. И кто сейчас помнит, что эти два университета – не государственные, а частные? Они до сих пор выдают дипломы, не аккредитованные государством. И кому от этого хуже? Великобритании, как государству, хуже, потому что из всех британских университетов в мире знают, в первую очередь, Оксфорд и Кембридж.
- Вы правы, Татьяна Михайловна, всё это нам очень близко. Необходимо основательно проработать онтологию антропологического подхода как базового для нашего университета («человек в центре и всё вокруг него»). Думаю, что нам нужно делать ставку на формирование «зон ближайшего развития» университета, если опираться на концепцию Льва Семёновича Выготского. Причем, не ломая уже сложившихся структур – факультетов, кафедр, лабораторий. Профессора, студенты, магистранты и аспиранты с наиболее активной жизненной и исследовательской позицией могли бы при этом создавать новую «карту мест» или «зон» своего ближайшего развития как новых междисциплинарных и трансдисциплинарных научно-исследовательских практик.
В эти практики можно было бы включать и уже имеющихся зарубежных партнеров. Университет же подтягивал бы под всё это ресурсы. Так, будучи по определению «исследовательским», он реально формировал бы то, что вы назвали «объемной исследовательской позицией», включающей не только необходимые компетенции, но и антропологические аспекты. В этой логике мы и начинаем сейчас перепроектировать университет как чрезвычайно обогащенную, «избыточную» (в смысле научных направлений и зон ближайшего развития) среду, несмотря на то, что наши эксперты говорят, что такую избыточность нельзя удержать, и что это дорого.
- Удерживать будет антропологический подход, для которого такая избыточность является необходимым условием его реализации. Что касается аргумента «дорого», то необязательно ресурсы ограничивать только тем, что должно быть непосредственно в самом университете. Ведь они заложены в самой социокультурной среде – городской, региональной; возможностях современного сетевого информационно-коммуникативного общества. Нужно расширять границы понимания ресурсов, и тогда будет «не очень дорого». В антропологическом подходе все становится ресурсом!
- Совершенно с вами согласен. А вообще я очень благодарен всем нашим экспертам, которые держат нас в форме, не давая расслабляться. Кроме того, они уже задумались, что мы другие; что наш университет более сложный, чем пресловутый «образовательный супермаркет». Таких, как классический Томский государственный университет, и не может быть слишком много.
- А теперь вам необходимо положить вашу сложность и уникальность на серьезные философско-онтологические основания, чтобы эксперты к вам прислушались!
- Согласен. Кроме того, нужно показать, что антропологический подход не исключает возможности зарабатывать деньги. Здесь я хотел бы обратиться к примеру не из университетской среды, но хорошо проясняющему нашу позицию. Как известно, производство и потребление книжной продукции стало, преимущественно, цифровым. Кажется, что буквально все вокруг перешли на чтение электронных книг. «Настоящие» же книги очень часто заказываются по Интернету. Между тем, в Санкт-Петербурге процветает сеть магазинов «Буквоед» по розничной продаже книг в привычном бумажном формате. Сюда приходят очень разные люди: читатели, писатели, поэты, журналисты. Они приходят не только, чтобы купить, но и просто почитать новые книги, пообщаться друг с другом, попить чаю или кофе. Здесь для них создана очень комфортная среда: диваны, абажуры и прочее. Первый магазин «Буквоед» был открыт еще в 2000-м году как заповедный островок среди нарождающегося электронно-цифрового бума в сфере издания и продажи книг. Сегодня «Буквоед» входит в пятерку самых успешных книжных сетей России. Конечно, он имеет и Интернет-каналы по продаже книг, но его главным отличием от других является именно наличие реальных, а не виртуальных розничных магазинов, осуществляющих своеобразный «антропологический» подход. Получается, что такой подход может стать основанием для весьма эффективной бизнес-модели!
Я слышал, что некоторые мировые университеты (например, Массачусетский Технологический университет) изучают такое явление, как «заповедные зоны» в сетевом информационно-коммуникативном обществе. Как бы высоко и далеко вперед не ушли электронно-цифровые технологии, человек будет всегда нуждаться в заповедных местах, где бы он мог общаться с реальными, а не виртуальными партнерами, читать настоящие книги, слушать живую музыку и так далее. Для меня ясно, что наш университет с его установкой на антропологический подход мог бы позиционировать себя как своеобразное «заповедное место» или «пространство самореализации» в современном университетском сообществе. Хочешь найти и реализовать себя – приходи к нам.
- Безусловно! Кроме того, Томск в целом – это культурно-насыщенное место с уникальной историей. В 19 веке сюда ссылали декабристов, в 20-м – уже других людей, отличающихся свободомыслием. И все они оставили здесь свой культурный след, свои культурные коды. Это ваше уникальное преимущество, если рассматривать университет как структуру, открытую в более широкое социокультурное пространство. И это дает шанс Томску перестать быть провинцией. Оксфорд и Кембридж – это не Лондон, но они не комплексуют по этому поводу. Они круче!
… Итак, становится всё более очевидным, что за антропологическим подходом не только прошлое, но и будущее. И в нынешней знаниевой и сетевой экономике всегда найдется место «заповедным местам», где человек становится человеком благодаря особой социокультурной среде и практикам на основе «собирания универсумов».