В середине июня в Минобрнауки состоялось совещание ректоров вузов – участников Проекта «5-100». Оно было посвящено уточнению промежуточных результатов ведущих российских университетов по повышению своей международной конкурентоспособности и позиции министерства в отношении следующего этапа реализации этой программы. Было несколько ключевых докладов, с одним из которых выступил директор Департамента стратегии, анализа и прогноза Минобрнауки РФ Григорий Викторович Андрущак. Он представил статистические данные и аналитические выводы о развитии вузов – участников Проекта и их прогрессе в рейтингах за два года его реализации. В показанных им таблицах университеты были проранжированы по ряду наиболее важных показателей. Среди них, например, такие: количество в вузе ученых, опубликовавших свои статьи в журналах, входящих в базу данных Scopus; количество исследователей, имеющих индекс Хирша выше 30. По этим показателям Томский государственный университет находится в первой пятерке вузов.
А вот по количеству иностранных ученых, работающих на полную ставку, у нас позиция далеко не лучшая. Да, последние два года в стенах университета мы наблюдаем много новых зарубежных коллег, приезжающих к нам в качестве приглашенных профессоров и научных специалистов. Они работают какое-то время у нас и… уезжают. Многие из них возвращаются повторно и даже периодически. Им нравится наш университет, но жить подолгу вдали от родного дома готовы только единицы. Можно, конечно, себя успокаивать, что здесь почти у всех вузов-конкурентов ситуация примерно одинаковая. Но вряд ли такая позиция конструктивна. Лучше всем вместе подумать, как можно усилить мотивацию иностранных специалистов работать у нас в течение нескольких лет на постоянной основе, а не по совместительству. И это является задачей не только для ректората, но и деканов факультетов, и руководителей конкретных подразделений, принимающих в свои коллективы иностранных коллег.
Еще один показатель – количество имеющихся в вузе международных образовательных программ на английском языке. И, прежде всего, магистерских программ двойного диплома. Проверить этот показатель (впрочем, как и все другие) очень просто: достаточно выйти на международную интернет-платформу, на которую свои магистерские программы выставляют все университеты. И сразу обнаружится, что какой-то из ведущих университетов России имеет более 40 таких программ, а какой-то – только 5… Или, скажем, показатель «процент обновления управленческой команды». Сколько членов такой команды в нашем университете имеют соответствующий опыт работы за рубежом? Следующий вопрос-показатель – насколько эффективно университеты используют возможности программы «Глобальное образование», под которую правительство РФ выделяет очень большие ресурсы? И так далее, по списку.
Вывод очень простой: прошло время, когда в оценках собственной деятельности можно было опираться на собственные же отчеты. Надо сказать, что вузы изрядно поднаторели в написании красивых и убедительных отчетных документов. Сегодня таковыми уже никого не удивишь и не убедишь. Настало время простой и жесткой логики. Всех и всё мониторят по открытым источникам. На первый взгляд, такой подход Министерства кажется формальным. На второй – объективным, поскольку является единым для всех участников программы «5-100» и отражает реальные факты.
Хочется отметить и доклад заместителя председателя Совета по повышению конкурентоспособности ведущих университетов РФ среди ведущих мировых научно-образовательных центров - Андрея Евгеньевича Волкова. Суть его выступления в следующем. За два года реализации Проекта его Международный совет побывал почти во всех 15 российских ведущих исследовательских университетах. Были заслушаны защиты всех «дорожных карт». В процессе поиска «идеальной модели» вуза, высоко конкурентного в международной среде, Совет пришел к формулированию некоторых ключевых тезисов. В их основе лежит целевая идея о том, что современный университет, претендующий на высокое место в международных рейтингах, должен быть настоящим мировым лидером в каких-то областях науки и образования; быть в них экспертом для всего мирового университетского сообщества.
Напомню, что рейтинг в данном контексте – это не нечто абстрактное и формализованное, а то, что реально определяет выбор того или иного университета его будущими студентами – бакалаврами и магистрантами, аспирантами и постдоками, приглашенными профессорами и научными специалистами, партнерами и инвесторами. А далее предлагается проанализировать это потенциальное лидерство через призму четырех основных комплексных показателей: 1) позиционирование вуза, 2) образовательная деятельность, 3) наука и инновации, 4) ресурсы.
В первом случае университет должен быть способен внятно и убедительно ответить на вопрос, в чём состоит его уникальность применительно к сферам науки и образования; то есть в чём он отличается от всех остальных вузов по тем направлениям, которые он заявил как приоритетные для себя. Он должен быть по факту основным «подрядчиком», которому главный заказчик – государство – поручает реализацию какого-либо крупнейшего национального проекта научного и/или образовательного характера. Безусловно, университет должен участвовать и в важнейших проектах регионального масштаба и предназначения. Наконец, он должен всё это четко и ярко отразить в своей айдентике – визуальных образах, по которым его можно сразу отличить от всех остальных отечественных и зарубежных вузов.
Во втором случае университет показывает, насколько хорошо отстроена его образовательная система под позиционируемые им задачи - международное сотрудничество, крупные национальные и региональные проекты; насколько она соответствует высоким стандартам качества, принятым в международном университетском сообществе. Эта система должна быть связана с центрами превосходства и концентрироваться на подготовке исследователей – магистров и аспирантов. В ней должны быть заложены возможности разработки и поддержки их индивидуальных образовательных траекторий. Эта система должна включать в себя целый ряд международных магистерских программ на английском языке по заявленным приоритетным направлениям; а также соответствующие образовательные технологии, в том числе и оригинальные.
Третий показатель – «наука и инновации» - обеспечивается наличием научных коллективов, лидирующих в тех или иных сферах научного знания; ученых с мировыми именами и талантливой молодежи; а также развитой системы трансфера полученных знаний в экономику. Четвёртый – это ресурсы. Точнее, политика и практика аккумулирования и распределения ресурсов (материальных и нематериальных) под заявленные приоритеты.
Слушая на совещании докладчиков, я еще раз убедился, что все они – чрезвычайно опытные эксперты в своих вопросах. Да и вообще, особенность проекта «5-100», прежде всего, в том, что его инициаторы и руководители очень последовательно ведут сущностную оценку реальных трансформаций, происходящих в университетах. Всех интересуют подлинные изменения. Проектом руководят люди, которым самим приходилось осуществлять кардинальные преобразования в своих организациях. Поэтому они не только быстро определяют наличие или отсутствие реальных изменений в установках и деятельности университетов, но и знают, насколько всё это трудные и болезненные процессы.
Тем не менее, наступает время окончательного самоопределения для участников проекта «5-100». Менее, чем за год мы все должны для себя решить, куда и в каком темпе нам двигаться дальше. Министерство и Международный совет проекта, со своей стороны, будут решать, кто останется в программе, а кто нет. Будет осуществлена четкая дифференциация вузов. Ибо широким фронтом распределять ресурсы больше невозможно. Необходимо выделить группу до 6-8 вузов, показывающих лучшую динамику и способность реально изменяться под избранные приоритеты. И миллиарды государственных рублей теперь будут концентрироваться вокруг этой группы. Это будет сложным решением для всех, но без его принятия программа не достигнет своей цели.
Для нашего университета время тоже пошло. Мы тоже должны определиться, верим ли мы в то, что делаем. Лично я убежден, что нам нужно идти до конца. А иначе, зачем были предприняты все эти колоссальные усилия? Легче всего сдаться и стать «как большинство других». По мнению нобелевского лауреата Дугласа Сесила Норта, «отсталость скорее является закономерностью, а развитие – исключением; переход к развитию очень сложен, требует специальных условий и занимает не менее 50 лет чистого времени». Но в данном случае речь шла о развитии стран, а не университетов. Университеты – это авангард общества, и они по определению должны развиваться значительно быстрее. Так, например, Государственному университету Аризоны (Arizona State University, USA) хватило 10 лет, чтобы в 4 раза повысить свою научную продуктивность.
В соответствии с проектом «5-100» в российских ведущих исследовательских университетах первые кардинальные изменения должны произойти за 5 лет, и это вполне реальный срок. Для нашего университета тоже нет ничего невозможного, учитывая его «гены». Сегодня мы благодарны основателям Томского императорского университета за всё, что составляет славу и репутацию «первого за Уралом». Мы до сих пор пользуемся плодами их самоотверженного труда, научных достижений и дальновидности. Будут ли наши потомки благодарны нам через энное количество лет, если сегодня мы не сделаем всё для того, чтобы Томский государственный университет стал университетом мирового уровня? А ведь у нас есть такой шанс!